Девять жизней черной кошки - Страница 76

– А вы говорите: ополоумели, – сбросил с себя груз воспоминаний Андрей и заговорил беспечно: – Мы вчера даже не перестреляли гангстеров, а могли бы. Мне сейчас важно все, что касается Черкесова и его жены. Не хотелось бы помогать откровенному негодяю.

– Васька не негодяй, – сказал Бубулин. – Просто за ним долго ходила удача, но однажды она бросила его. Знаешь, удача ведь выбирает людей, и если человек не соответствует ее нормам, он становится неинтересен ей. Думаешь, я не размышлял о Ларисе, о Ваське и о вас? Постоянно думаю. И хотел бы помочь вам. Мне покоя не дает последняя встреча с Ларисой. Никак не могу припомнить… некоторые ее фразы. Я тогда практически не слушал, что она говорила, к сожалению, просто старался успокоить ее. А сейчас понимаю: в ее сумбурных фразах был смысл.

– Припоминайте, – осторожно сказал Андрей.

– Лариса говорила… Сейчас, погоди. Постараюсь восстановить в памяти встречу, – сосредоточенно проговорил Прохор Никитич, глядя себе под ноги. – О предательстве говорила она что-то. Но кто кого предал, в чем суть… – И пожилой депутат покачал головой, мол, не знаю, не помню. – Имен она не называла, но наводки были вполне понятные… Если б я тогда проявил немного чуткости и вслушался!

– Не казните себя. Вы не могли знать, что кто-то придет убить ее.

– Кстати! – взметнул Бубулин лохматые брови. – Она ведь говорила, будто у нее встреча через час. Да, говорила! Это было брошено вскользь, когда уходила медсестра, поэтому у меня в памяти не отложилось. К тому же я с ее истерикой вымотался, мне самому уже была нужна порция валерьянки или коньяка. А Лариса сказала, когда проводила медсестру: «И вы идите, Прохор Никитич, у меня через час рандеву». Да-да, а я пошутил: «Тебе не помешает развлечься». На что она ответила с горечью: «Боюсь, развлечение будет не из приятных». А затем последовала какая-то фраза… но я суетился, одевался…

– Важная фраза?

– Конечно! Думаю, по ней можно определить, кто ее убил. Хотя я могу ошибаться. Сейчас мне все, что она говорила, кажется важным.

– Припомните смысл той фразы.

– В том-то и дело, что смысл я и не могу вспомнить. Но попытаюсь. Как вспомню, позвоню тебе. Оставь номер.

– Да, чуть не забыл. Спасибо вам, что отговорили писать на нас кляузу…

– Какую кляузу?.. Ах, в милицию! Ну, что ты, я и не собирался этого делать, а вот Волокуша просто горел заявить в милицию. Не знаю, как остальным, а мне стало ясно, когда нас меняли, что Васька висит на волоске. Одного не мог понять и не понимаю до сих пор: почему вы меня-то взяли в заложники? Ответь уж.

– Мы взяли всех близких знакомых Черкесова.

– Это не ответ, – покривился Бубулин. – Не хочешь говорить?

– Не хочу врать, – усмехнулся Андрей.

– И на том спасибо, – недовольно буркнул Бубулин. – Хотя я догадываюсь… и знаешь, мне обидно, горько.

– Василию это скажете, – жестко бросил Андрей, раздумывая, как вернуться к предыдущей теме. – Я попал в худшие обстоятельства из-за вашего Черкесова и хочу, чтобы мои ребята остались живы. Он вам все расскажет, если, конечно, сам выживет. А сейчас еще раз благодарю, вы нам очень помогли. Если б вам не пришла в голову идея отговорить писать заявление, наверняка нам пришлось бы совсем туго.

– Да вообще-то это была не моя идея. Аллу благодари.

– Аллу? – сработало что-то в голове Андрея. – Она же злая была, как фурия.

– И все же она попросила меня уговорить остальных не писать донос. Боится вас. Вы ее здорово напугали.

– Значит, все остальные намеревались написать?

– Остальные, кроме Волокуши, молчали, покуда я не взял с них слово, что будут так же молчать и дальше. Давил на совесть, ведь Черкесов их друг. Савичев и Науменко согласились раньше, а Волокуша… Пришлось его припугнуть, сказать, что за донос ваша компания его по головке не погладит.

– Поздно уже, – встал Андрей и направился к двери. – Все-таки, Прохор Никитич, постарайтесь вспомнить, что говорила Лариса.

– Без твоей просьбы стараюсь.

Андрей медленно спускался по лестнице, все его мысли сосредоточились на обмене. Он опять вспомнил: что-то тогда промелькнуло странное в поведении пленных, а он не заострил на этом внимания. Может быть, ничего существенного и не было, ему просто показалось. В той обстановке и карканье вороны могло показаться подозрительным. Кстати, Назар тоже ничего не подметил, а ему в наблюдательности не откажешь. Нет, все равно следует вспомнить. Возможно, Андрей пропустил какую-то важную деталь, по которой можно судить, кто из пятерых играет главную скрипку в этой истории. Надо вспомнить как раз те детали, чтобы потом или выбросить из головы, или в дальнейших размышлениях на них основываться. Он мысленно представлял сейчас буквально каждый шаг на той речке, возле мостика…

* * *

– Лиза! – нетерпеливым шепотом звал Черкесов. – Прыгай!

– Уходи, Вася, – скомандовала она с балкона. – Береги дочь и уходи.

Черкесов увидел, как она скрылась в доме, затем услышал осторожный звук закрываемой балконной двери. Он был в жуткой панике, не знал, что делать, не понимал, почему Лиза переменила решение и не прыгнула к ним. Но когда загорелся свет в комнате рядом с той, где находилась Лиза, понял: бандиты уже наверху. Он сможет помочь Лизе, только выбравшись отсюда, значит, надо убегать. Повалил снег. Вот и хорошо – он скроет следы, только необходимо побыстрее убраться хотя бы с территории дачи.

Черкесов поднял пальто Лизы, надел его на себя, взял за руку Вероничку, которая смотрела вверх и ждала маму. Стараясь не напугать ребенка, он потянул ее к ограде: